УСПЕНЬЕВ ДЕНЬ НА РУСИ, ПО ИСТОРИЧЕСКИМ СПРАВКАМ

И

ЦЕРКОВНО-УСТАВНЫМ  ПРЕДАНИЯМ.

 

 

День Успения Божией Матери -- храмовой праздник первопрестольнаго собора-- отличался в старой Москве особо -- торжественными службами и обрядами. Так как праздник этот был соборно--церковным, то эти торжественныя особенности сосредотачивались по преимуществу в церковных богослужениях Успеньева дня и в обрядовой жизни патриарха.

 

Успенский собор еще задолго до 15/28 августа начинал приготовляться к своему храмовому празднику. За две недели до Успеньева дня ключари собора приказывали чистить иконы, паникадила и всю соборную утварь, а для этого дела брали "людей из рядов, кто где надобен". Тогда же запасали с патриаршаго двора свечи и подсвечники и паникадила, а 35 фунтовыя свечи и масло в лампады приносили из царскаго дворца.  За два дня до праздника напоминали патриаршему дворцовому руководителю, чтобы он готовил в соборную церковь сено -- "мелкое, доброе".  Накануне праздника, перед малой вечерненей, сторожа постилали это сено по всему собору -- и в алтаре, и в приделах, и на государевом, и на патриаршем местах. В сено этих двух последних мест, а также на царицыно место, полагались еще различныя благовонныя травы и духи взятыя из царской аптеки. Перед образами, на раках чудотворцев и гробницах святителей тогда же переменялись покровы и пелены и заменялись новыми и дорогими жемчужными. На государев хлебнной двор ключари отдавали приказ, чтобы там заготовляли "благодарные хлебы большия", для благословения на литии во время всенощнаго.

 

Накануне же, патриарх вместе со всем собором духовных властей и в преднесении креста и святой воды, ходил в царский дворец, звать государя к праздничным службам и к своему праздничному столу: "А великий государь царь и великий князь (имя рек), всея России самодержец, чтобы если государь пожаловал на праздник Пречистыя Богородицы, честнаго славнаго Ея Успения, вечерню и молебен и всенощное и заутреню и обедню слушал; а в дому бы у Пречистой Богородицы и великих чудотворцев Петра и Алексея и Ионы и у нас своих богомольцев пожаловал бы еси хлеба ел".

 

Праздничныя службы совершались с особенным великолепием и торжественностью. Царь приходил к каждой службе в сопровождении своей блестящей свиты и стоял божественную литургию во всем царском наряде. После литургии патриарх подносил государю         "благодарный" целый хлеб на серебряном блюде, а другие раздовал архиереям и боярам, а один или два хлеба священнослужители раздробляли на части, и патриарх раздавал их всем присутствовавшим.

 

Общему великолепию праздника соответствовали некоторыя особыя подробности церковных служб, которыя совершались тогда только в праздник Успения Богоматери. Самою великолепною и самою главною особенностью было совершение заутрени, подобной заутрени Великой субботы, которая почти вся состоит из погребальнаго пения над плащаницею.  Теми же самыми подробностями и с тем же самым знаменованием сопровождалась и зутреня Успеньева дня.

 

Еще  в 15-м веке на Руси заметно стремление совершать заутреню Успеньева дня так же, как совершается заутреня Великой субботы. В Тверском церковном уставе 1438 года на Успение Божией Матери положено "надгробное пение", если изволит настоятель. Впрочем, здесь же замечено, что надгробное пение неотложно совершается в тех церквах, в которых праздник Успения приходится храмовым. Для надгробнаго пения ставилась праздничная икона Успения Богоматери посредине церкви, перед иконою становились священники и диаконы в полном облачении, и всем присутствовавшим раздавались свечи. Настоятель начинал каждение иконы и храма, а в это время          "головщик" запевал тропарь: "Блажим Тя вси роди, Богородице Дево". И далее следовало пение трех статий с 17-й кафизмой: " Блаженни непорочнии", точно в том же порядке, как и в заутреню Великой субботы, конечно с необходимым изменением содержания статий, приурочено к празднику Успения Божией Матери. После каждой статии следовали малыя ектении, и затем вторая статия начиналась припевом "Достойно есть блажити Тя Богородице", а третья -- "Роди вси песьми едину Богородицу блажим".

 

В обиходнике Иосифа Волоколамскаго монастыря о начале этого надгробнаго пения сделано следующее замечание : "на сей великий праздник живоноснаго Успения Владычицы нашей Пресвятыя Богородицы совершаем светлое торжество, по преданию и повелению и по уставу святых апостол и преподобнаго отца нашего и чудотворца Иосифа во всех церквах не только в монастырях служити церковное пение сполна".  По  изследованию Дмитриевскаго, надгробное пение в день Успения Божией Матери совершалось и в богослужении греческой Церкви, откуда оно и перешло в наши богослужебныя книги.

 

В 17-м веке это надгробное пение  совершалось по всей Руси с большим соответствием заутрене Великой  субботы. Посредине храма ставился стол, устроенный в виде гробницы, и на нем полагалась икона Божией Матери. После великаго славословия выносилась плащаница и полагалась на столе возле иконы. Затем следовало пение 17-й кафизмы с припевами и чтением утренняго евангелия Богородице. После евангелия плащаница вскрывалась, икона полагалась сверху ея, и к ней все прикладовались. И плащаница и икона оставались среди церкви до входа с евангелием во время литургии, и тогда уносились в алтарь.

 

В московском Успенском соборе надгробное пение совершал сам патриарх. После шестой песни на утрени и окончания чтения пролога патриарх со всем духовенством выходил из алтаря и становился на приготовленном месте против иконы праздника. Государь в это время сходил с своего царскаго места и становился близ патриарха. Патриарх раздавал свечи государю, боярам, архиереям и священникам и начинал каждение аналоя с иконою и всего собора. В это время певчие пели "ублажение Пресвятой Богородицы на три статьи, а иподиакон читал всю 17-ю кафизму, "Блаженни непорочнии...." По окончании пения прикладывались к иконе Успения сначала царь, потом патриарх, бояре, духовныя власти и священники. Патриарх с духовенством разоблачался в алтаре и выходил на свое обычное место, а царь становился на своем месте, и утреня продолжалась обычным порядком. Государи, между прочим, присутствовали за всеми праздничными службами в соборе, кроме молебнов. А молебнов было несколько: после малой вечерни, после всенощнаго, перед литургией молебен с водосвятием.

 

После литургии сам патриарх ходил "на верх" к государю со святой водою петь праздничный молебен. За это священнослужителям жаловалось " по неокладному расходу молебных денег для празднества Успения Богородицы" рублей 7. В патриаршей палате, после литургии, бывал праздничный стол для царя, бояр и духовных властей.  Патриарх встречал государя в сенях и с великою честью провожал его в палату. После входных и предобеденных молитв и благословения патриаршаго все занимали свои места. После многочисленных и различных блюд обед заканчивался непременно заздравными чашами или, по нынешнему, тостами. Наша благочестивая старина стремилась и их совершать во славу Божию и для этого установила для них определенный порядок и формы, предваряя и сопровождая их песнопениями и нарочито составленными молитвословиями. Благодаря этому, тосты в старину составляли из себя отдельное и  и самостоятельное действие, известное под именем Чина за приливок о здравии царя. Чин этот писался в древних обителях на особых свитках и украшался заглавными буквами с золотом и красками. Иногда он распевался по нотам. Обычай сопровождать торжественные обеды заздравными чашами весьма древний. На Руси он современен самой  Церкви. Еще преподобный Феодосий печерский считал необходимым ограничить его, заповедав во время пира петь только три тропаря и поднимать только три чаши: во славу Христа Бога, Пресвятой Девы Марии и за здравие государя. Очевидно, в его время было уже злоупотребление этим обычаем.

 

В 17-м веке для этих чаш существовал особый чин  он начинался чином над Богородичным хлебом. Так называется просфора, из которой на литургии вынимается часть в честь и память Богоматери. Просфору эту приносили (перед патриархом, во время его шествия в палату) к столу в особом сосуде, называвшемся " панагиаром" и " панагиею". Патриарх над нею читал предобеденныя молитвы, а после обеда частицы ея раздавал присутствовашим.  После этого следовало пение тропаря Богородицы, после сам патриарх произносил многолетие царю: "Дай, Господи, государь наш.... здрав был на многа лета".

 

Нужно заметить, что этот чин за приливок соблюдался при всех  торжественных обедах, особенно в монастырях. При  столах государя он совершался лишь тогда, когда в них участвовали духовныя власти. Во все продолжение чина присутствовавшие должны были держать себя с полным вниманием и благопристойностью. В противном случае безчинникам грозили наказания. В 1643 году верхотурский воевода князь Никифор Мещерский донес царю Михаилу Феодоровичу, "что 25 июля, в день именин царевны Анны Михайловны, у него обедали Николаевскаго монастыря игумен Игнатий да соборные и приходские попы и после обеда за здоровье царя пели над чашею. В это самое время соборный поп Яков да приходской поп Климентий заспорили между собою о величании  в честь святой праведной Анны. Поп  Климентий пропел величание, а поп Яков сказал, что  величание  поют не  так, и прибавил: 'хотя же ты сегодня родителей поминай'. 'А споровались они, -- писал воевода царю, -- хмельным обычаем спроста, и в том они перед вами виновны'.  По этому поводу воеводе был послан такой наказ: 'вы б Троицкаго соборнаго попа Якова, за его пьяную плутость и за непристойныя речи, что он говорил в ту пору попу Климентию, как пели после обеда про наше здоровье над чашею и спорились о величанье, что пел Климентий поп величанье не так, а как надобно было пети того ему не сказал, -- послали его Якова в Верхотурье в Никольский монастырь к игумену Игнатию и велели посадить в смиренье на цеп на две недели, что бы не то смотря не повадно было иным попам впредь так дуровать и безчиновать'...А что поп Климентий величанье пел не так, и мы того тому Климентью, для простоты его,  в вину ставити не велели, нечто он так пел величание хмельным обычаем, или будет спроста не знаючи".

 

Вместе с торжественным и великолепным столом для царя, бояр и духовных властей, патриарх в Успеньев день устраивал на своем дворе и милостивый обед, за которым кормил нищих и бедных. Святейший хозяин сам при этом радушно угощал своих желанных гостей -- нищию братью. Так праздновался Успеньев день на Святой Руси.

 

Иерей Анатолий Трепачко.

Июль 2002 г.B

 

 

 

| Return to Articles |